Девочка Люба в инвалидной коляске получила самый желанный подарок на свой день рождения — новую почку. Вскоре она сама стала ходить...
Маленький мальчик Макс умер от неизлечимой и мучительной болезни и перед смертью, понимая, что умирает, просил устроить своего любимого плюшевого мишку в школу, где такие мишки становятся большими добрыми медведями...
Паренек из детдома Сеня, в карточке которого присутствует стандартная фраза «Прогноз неблагоприятен», упросил священника исповедовать его вне очереди:
— Это я взял кошелек. Я украл... Я — свинья!
— Нет, ты не свинья. Ты человек! Просто верни и попроси прощения...
— У Бога?
— Да. И у той, у кого взял...
Священник отец Георгий, ученик убитого Александра Меня, продолжил начатое учителем дело — помощь Республиканской детской больнице. Он собирал деньги на лекарства, ухаживал за маленькими страдальцами, был их духовным наставником. В 2007-м отец Георгий сам сгорел от тяжелой болезни — слишком часто пропускал через себя каждую детскую смерть...
Больные дети играют в Театре Василия Сидина «Тимур» больных детей. Нет, не играют — рассказывают. Фактически — о самих себе. Это не пьеса, это драма-проповедь, невыдуманная история «Пожалуйста, живи!» по пьесе Аллы Калмыковой. Спонсоры (АВЭК, Мегаком, Бисквит-Шоколад, издательство Торнадо, Салтовский хлебзавод и другие) — театр не бросают, но не всегда всё могут, кризис бьет и по ним. А вот актеров искать не надо, их поставляет суровая жизнь, искать приходится только средства.
Харьковский ДК Строителей не берет с театра денег за аренду — это тоже помощь.
Спектакль (ну, условно — спектакль, просто для этого Великого Действа точное слово подобрать трудно) идет ровно час. Больше — невозможно: катарсис не может длиться дольше, просто становится трудно дышать, да и плакать — а без слез это не смотрит никто — да и плакать так долго тоже трудно, течет уже и из глаз, и из носа, на это не обращаешь внимания, но дыхание всё равно перехватывает. Сопливый зал постоянно задыхается, за час воздуха начинает не хватать.
Среди публики очень много молодежи, но никаких смешков или улыбок. Я таких лиц у ребят такого возраста никогда не видел. Всё же у этой страны есть будущее, и Бог нас не бросит.
Никто не хлопал, все просто встали и молча стояли, когда закончилось.
— Где можно пожертвовать? — Вон там ящичек на столике... Спасибо Вам от деток, вот календарик возьмите: «Бог — хранитель твой».
Атеисты не поймут, но в течение этого часа Бог был лично прямо в зале, и думайте что хотите.
После спектакля люди не расходятся, а смотрят в фойе рисунки детей, их игрушки, фото. Вот на снимках — свадебная процессия воспитанников театра — красивые жених и невеста. Просто не видно, что у нее нет ножки. А он — глухой. Они плывут по реке с ангелами.
Мне подарили сувенир — маленькую игрушку от имени Театра. Дети сами ее сделали. Дороже реликвии у меня нет, она стоит рядом с иконами.
Господи, помоги им выжить. И жить. Живи, ребеночек, ты обязательно выздоровеешь. Пожалуйста, живи!
Александр Кирш, "Главное"